В аэропорту я беру на себя все хлопоты. Сам бегу за билетами. Денег хватает только-только. В Москве придется просить кого-то из родственников забрать нас. Маша звонит Артему, который всегда готов прийти на помощь, не задавая лишних вопросов, хотя и у него известие о том, что мы с Машей возвращаемся вдвоём из Америки, вызвало легкий ступор.

– Сколько у нас времени? – спрашивает она, глядя на электронные часы над проходом в зону регистрации.

– Еще три часа, – отвечаю я.

– Я звонила ему пятьсот раз. Он не берет трубку, Марк. Не знаю, что делать, – выдыхает она, зарываясь пальцами в волосы, выдергивая несколько прядей из собранного на затылке пучка.

– Послушай, она твоя дочь. Вы пока в браке. Он не может прийти и забрать ее. Ты не подала на развод?

– Нет, – Маша отрицательно качает головой, рассеянно глядя по сторонам. Нас не так много в зоне ожидания, как ни странно. Рядом полно пустых сидений. Я беру нам кофе из автомата на последнюю мелочь.

– Не впадай в панику сейчас, Маш, – я взываю к ее здравому смыслу. – Приедем и во всем разберемся. Это Россия. А у нас ребенка всегда оставляют с матерью. Тем более, ты не сделала ничего плохого. Ты не пьешь, не бросаешь дочь на чужих людей. В чем он может тебя упрекнуть?

– Не знаю… – качаю головой. – Но ты не понимаешь, Марк. Дима – адвокат по бракоразводным делам. Это то, в чем ему нет равных. И он очень любит свою дочь. На все пойдет, чтобы забрать ее у меня, если я решу уйти.

– Но ты же решила? – напряженно спрашиваю я, пристально глядя ей в глаза. Маша кивает.

– Я не могу остаться поле того, что случилось, – тихо отвечает она надломленным от душевной боли голосом. Она смотрит перед собой, и я снова чувствую это. Она отдаляется от меня, видит перед собой другого человека, каждая ее мысль снова принадлежит ему. Ненавижу его! Ненавижу.

– Расскажи мне, Маш. Я должен знать, чтобы понять, как тебе помочь, и с чем или кем мы имеем дело. Это важно, – я мягко сжимаю ее руки, убеждая открыться мне. Она колеблется, отводя взгляд, и я беру ее лицо в ладони. Заставляя смотреть на меня. Только на меня.

– Ты можешь мне доверять, Маша. Я рассказал тебе все, без прикрас. Я не пытался выглядеть лучше, чем я есть. Я просто был искренним. Прошу тебя, не закрывайся от меня, когда тебе плохо и страшно. Если ты промолчишь, как я узнаю, что за оружие использовать.

– Марк, никакого оружия. Хватит уже в моей жизни стрельбы, – резко говорит она.

– Мама сказала, что в ваш дом ворвался человек и угрожал тебе. Это так?

Маша опустила глаза, убирая мои руки, и поворачиваясь ко мне в профиль, положила пальцы на колени, мелко дрожа всем телом. Я бы хотел ее обнять, но чувствую, что сейчас лучше этого не делать.

– Все началось задолго до того, как Тимур Рамзанов позвонил в дверь моего дома, который я считала крепостью. Я сама ему открыла. Но началось все раньше….

«– Я тебя прошу, пожалуйста, представь свою жизнь…30 лет спустя 40 лет.. какая она? Если это жизнь с ним – уезжай! Уезжай, я тебя уже терял и, наверное, выдержу это снова, если ты именно этого хочешь, только не ищи лёгкого пути..»

Николас Спаркс «Дневник памяти»

– Все началось с того момента, когда Дима увидел нас с тобой на кухне во время празднования юбилея нашей мамы. Мы с ним не ругались, не было стандартного скандала с битьем посуды. Солнцев вел себя убийственно спокойно. Мы приняли решение пожить отдельно, чтобы… я не знаю, зачем ему нужен был тот тайм-аут, но, когда мы снова съехались и переехали в новый дом, ничего не наладилось. Он не шел на контакт, не хотел обсуждать наши проблемы. Он вел себя так, словно я просто часть интерьера. Не грубил, не обижал меня, по-прежнему заботился о дочери и обо мне. Но мы стали чужими. Чуть позже я узнала, что у него есть другая женщина. Он так и не признался в этом, но я знаю, что у него был роман. С одной из клиенток. Я выяснила, кто она. Рыжая наглая девица оказалась женой Руслана Рамзанова. Она подала на развод и хотела отсудить у мужа компенсацию за причинение насильственных действий в браке. Я не знаю, почему Дима выбрал ее, и как он изменил своим несгибаемым принципам. У меня не было доказательств его измены, но он не отрицал. Где-то через полгода таких странных отношений мы помирились. Почему я простила его? Наверное, потому что любила и верила, что он тоже меня любит. Мне казалось, что мы оба наломали дров, совершили ошибки, не смогли понять друг друга. Мы поговорили и поняли, что у нас еще есть шанс спасти брак. Все устаканилось. Я была уверена, что его роман закончен, да и как он мог продолжаться, если все свободное время мы проводили вместе. Это был второй медовый месяц. Прости, что заставляю тебя слушать такое, но ты сам просил правду. Ровно через месяц после примирения в дверь позвонили. Как я уже сказала, это был Руслан Рамзанов. Сначала он вел себя вежливо, спрашивал, где мой муж. Потом начал просить меня показать ему его компьютер и кабинет. Когда я отказалась, он достал пистолет. Я умоляла не трогать мою дочь, которая спала в детской. Рамзанов заблокировал дверь детской, и заставил меня пойти в кабинет мужа. Он мне угрожал, и конечно, я не смогла спорить с дулом пистолета. Он проверил какие-то файлы на компьютере, ящики стола, потребовал меня открыть сейф. Это было уже слишком. Я знала, что муж хранит там конфиденциальную информацию, касающуюся и его работы тоже. Рамзанов требовал отдать ему какую-то флешку, о которой я ничего не знала. И тогда он рассказал мне, что во время очередной проверки своей системы выявил утечку, запросил записи с видео камер и обнаружил, что кое-какие личные файлы на электронный носитель скачала его жена, и он твёрдо уверен, что эти данные она передала Солнцеву, потому что состоит с ним в любовной связи. Рамзанов добавил, что она пыталась шантажировать его, требуя деньги в обмен на информацию. Я пыталась спорить, но Рамзанов показал мне запись с его телефона, которую он сделал лично, сняв свидание его жены… и моего мужа, чтобы у него были неопровержимые доказательства ее измены. Он – богатый человек и мог бы нанять для слежки за ней кого угодно, но ему не хотелось, чтобы кто-то знал, что его жена – неверная шлюха. Я не знаю, для чего он мне говорил все это, запись могла быть сделана, когда угодно. Но он показал дату создания. Это было утром. Поэтому Рамзанов ворвался ко мне так внезапно, не подготовившись, на эмоциях, в запале. Не знаю, как он не убил их в процессе съемки. Угрожая пистолетом, он заставил меня позвонить мужу и спросить у него, где флэшка. Мне показалось, что Дима даже не испугался, не удивился. Он сказал мне успокоиться и ждать его. Он сказал… что флешка находится при нем. А это значит, что все слова Рамзанова – правда. Мой муж связался со своей клиенткой, грубо нарушив профессиональную этику, впутался в какую-то мерзкую историю с шантажом, подверг опасности меня и мою дочь. Я не могла поверить, у меня в голове не укладывалось, но передо мной были неопровержимые факты, с которыми не поспоришь. Когда появился Дима, все стало только хуже. Рамзанов схватил меня за горло и, тыча стволом мне в висок, начал требовать отдать ему украденный Эвелиной файл в обмен на мою жизнь и доказательства его профессионального преступления. За сексуальную связь с клиенткой Солнцеву светило долгосрочное исключение из коллегии адвокатов. И никакие старые заслуги ему бы не помогли очистить репутацию. Рамзанов показал Диме запись утреннего рандеву, выкрикивая какие-то жуткие ругательства. Я была в таком шоке, что ничего не понимала. Дима не смотрел на меня. Только на Руслана. Он был абсолютно сдержан. Спокоен, ни один гребаный мускул не дрогнул на его лице. Одна картинка плотно засела в памяти. Вот Солнцев поправляет галстук за двести евро, другой рукой протягивает Рамзанову зажатую между пальцев флешку, и тот, решив, что перевес на его стороне, ослабляет хватку…. Все происходит как в замедленной съемке, как в дешёвом кино. Я делаю шаг в сторону, зачарованно глядя на галстук моего мужа и его ухоженные пальцы, которые в следующую секунду исчезают под пиджаком. Одно мгновенье, и они появляются вновь, но уже сжимая небольшой пистолет серебристого цвета. А потом раздается выстрел. Какие-то доли секунды…. Рамзанов не стал бы убивать меня, я уверена. Он пришел за информацией, которая принадлежала ему. Я знаю, что он бы ушел, получив желаемое. Но Дима выстрелил. Хладнокровно и уверенно. Пуля попала Рамзанову в голову, резко отбросив назад. Я закричала… нет, это был даже не крик. Визг. Я была вся в крови этого человека. Дима оттащил меня от тела Рамзанова, повторя, что я должна сказать следователям, будто Рамзанов угрожал мне и дочери оружием. Дима не просил, он приказывал сказать, что у него не было другого выбора, кроме как выстрелить в неадекватного Рамзанова, размахивающего пистолетом. Я была в шоке. Кивая и соглашаясь со всем, на автомате замечая, как Дима передвигает тело, убирает телефон Рамзанова в свой карман, а потом дает мне четкие указания, что я должна сказать и показать. И когда через минуту ворвался спецназ, я уже начала понимать, что произошло нечто неправильное. Позже, уже после дачи всех показаний, я вдруг осознала, что Дима шел домой, зная или предполагая, что убьет Рамзанова, иначе зачем оружие? Я знаю, что пистолет есть в его сейфе в офисе, но он никогда не брал его домой. Дима вызвал спецназ и отлично понимал, что те приедут с минуты на минуту. Он полностью владел ситуацией, контролировал каждый шаг. И все равно выстрелил. Я забрала Еву и уехала к матери, потому что оставаться в этом доме больше не могла. К тому же шло следствие, и дом на какое-то время был опечатан. Диме не светил срок или судимость. Солнцев действовал в пределах допустимой самообороны, причем на своей территории. Но мне он приказал сидеть у мамы в Твери и не высовываться. Я знаю, что какое-то время нас охраняли. И если мама не замечала, то я видела дежурившие возле дома автомобили. Дима приходил раз-два в неделю, навещал Еву, пытался говорить со мной. Он ничего не объяснял, не оправдывался. Просто вел себя так, словно ничего не произошло. Каждый раз все заканчивалось ссорой. Я не хотела его видеть, я его боялась. Боялась собственного мужа. А еще я чувствовала себя преданной, одураченной. Солнцев продолжал мне изменять после того, как мы помирились. И он убил человека, хотя в этом не было необходимости, заставил меня лгать в его пользу, поставил под удар свою семью ради какой-то шлюхи. А когда я узнала из новостей, что Эвелину Рамзанову нашли с передозом в отеле в Риме, у меня началась настоящая мания преследования. Мне казалось, что и ее смерть не случайна, и что я буду следующей. Но Дима снял охрану и сказал, что нам ничего не угрожает. А я ответила, что хочу развода. Он не стал спорить и убеждать меня в обратном. Никаких уговоров, слов раскаянья. Сухо сообщил, что уезжает на три дня в Санкт-Петербург, и поговорит со мной, когда вернется. Как только Дима ушел, я попросила маму присмотреть за Евой, взяла такси и поехала в аэропорт. Мне нужно было увидеть кого-то нормального, родного и близкого. Забыть обо всем и сделать все, чтобы Солнцев не смог заставить меня передумать. Это все, Марк. Я все тебе рассказала. Я не знаю, как он узнал, что меня нет в родительском доме, как смог заблокировать мои счета и почему не отвечает на звонки. Нам придется бороться с ним, Марк. С человеком, который способен хладнокровно пустить пулю в лоб, чтобы спасти свою карьеру. Сейчас мне кажется, что именно по этой причине Дима стрелял. Он забрал телефон Рамзанова, и никто не узнал, что у него и Эвелины был роман. А потом и сама Эвелина тоже загадочно погибла. Я не думаю, что это Солнцев. Он не маньяк. Но я так напугана, что ничего уже не понимаю. Мне кажется, что я схожу с ума. И когда он предлагал мне обратиться к психологу, чтобы восстановится после пережитого стресса, я собиралась пойти у него на поводу, но мама мне сказала, что не нужно этого делать…. Почему она так сказала?